Внутри загадочной архитектурной студии, стоящей за величайшими моментами моды

Мануэла Хайнц

На невзрачной улице в Берлине-Шёнеберге вы встретите аналитический центр, посвященный современной культуре. Subliminal Operations GmbH (Ltd), — написано на дверном звонке студии Sub. Концепции дизайна Андреа Фарагуна и Никласа Бильдштейна Заара способствовали ряду революционных моментов в моде, музыке и искусстве 2020-х годов. Среди их увлекательных работ: декорации для показа Balenciaga, вдохновленные Европейским парламентом, выступление Анны Имхоф Nature Mortes в парижском Palais de Tokyo, Donda Academy Канье Уэста и тур Трэвиса Скотта Utopia.

Андреа Фарагуна проводит меня через их просторные офисы, занимающие два этажа старого промышленного здания. Здесь много лепнины, деревянных дверей и окон из стеклянных блоков. В пустых комнатах доминируют компьютерные экраны, а также кое-где архитектурные модели, образцы материалов и множество книг. На полках такие издания, как «Бункерная археология» и «Позитивный нигилизм», соседствуют с «Redux» Рафа Симонса и «2017» Вольфганга Тильманса. Старые стулья стоят вдоль коридоров, а футболка с украинским флагом и ботинки Balenciaga Knife висят, как готовая одежда. стена.

Фарагуна — дипломированный архитектор. В раннем возрасте он искал связи с искусством. После колледжа он переехал из своего родного города Венеции в Берлин, где обрел свободу и пространство для роста. Во время нашего совместного звонка в Zoom Никлас Бильдштейн Заар рассказал мне, что после 16 лет он никогда не получал никаких ученых степеней или более формального образования. «Тогда я бросил школу», - говорит он. В 17 лет он переехал из северной Швеции сначала в Лондон, а затем в Китай на языковые курсы. Именно там он открыл для себя первое поколение онлайн-культуры. Он также написал небольшую колонку для китайского издания об абсурдных аспектах современной жизни, таких как ролевые игры, ролевые игры с живыми актерами, в которых люди создают и носят гиперреалистичные силиконовые маски. Бильдштейн Заар остался в Азии, когда ему было чуть больше 20, изучая китайский язык, а затем переехал в Париж.

Фарагуна и Бильдштейн Заар встречались то ли в 2016, то ли в 2017 году. Никто из них точно не помнит. Между тем, в их нетипичной архитектурной фирме сейчас работает 25 сотрудников. Около половины сотрудников — архитекторы, а другая половина имеет опыт 3D-моделирования, рассказывания историй, сварки и промышленного дизайна. Их ответ на вопрос, чем именно они занимаются, столь же сложен, как и их проекты. Их подход к дизайну является междисциплинарным и структурным, переплетенным с литературой, архитектурой, искусством и музыкой — во многом так же, как в свое время Баухаус, дадаизм и футуризм. Их шоу и декорации рассказывают истории социологического, философского и политического измерения, причем основным элементом является сам опыт. Объектом дизайна может стать то, что на первый взгляд кажется банальным. Эта банальность превращается в стилистический прием, но дуэт никогда не повторяет ее просто так. Вместо этого они используют язык дизайна, который требует пристального внимания, чтобы вы могли видеть больше, чем то, что очевидно сразу; Этого подхода придерживается Демна Гвасалия, креативный директор Balenciaga, с тех пор, как он стал соучредителем модного дома Vetements, когда его часто критиковали за футболку DHL и сумку Ikea, сделанную из тонкой кожи наппа. а не пластик, стал предметом роскоши.

Бильдштейн Заар: Думаю, через общего друга. Когда мы впервые встретились, я жил в его спальне, когда он отсутствовал целый год. Ты помнишь? И вот в конце концов мы встретились. Я узнал твою комнату раньше, чем узнал тебя, что немного странно.

Фарангуа : Забавно. Да, мы встречались пару раз. Я помню, как однажды ты приехал в Неаполь, когда я там жил. А потом мы снова встретились в Берлине. Мы начали работать над проектом во Флоренции в 2016 или 2017 году и с тех пор неоднократно начали работать вместе.

Бильдштейн Заар: Оба моих родителя работали в сфере обслуживания, требующей униформы. Я всегда видел маму, когда она собиралась на работу — она носила форму стюардессы. У моего отца была готова элегантная форма, выстроенная в гардеробе. Я очень однообразен в том, как я одеваюсь. Обычно он всегда в черном, как это ни печально.